оторвавшись от игры в «тетрис», и внимательно глядя на меня.
-А это идея! – хором воскликнули мы оба.
но тут, конечно, следует остановиться, и хоть в двух словах обрисовать тогдашнюю обстановку на нашем дивном факультете лингвистики в Историко-Архивном, то бишь, в РГГУ.
Наш факультет тогда еще, кажется, даже не был факультетом, а только спец. Кафедрой – на факультете Информатики. Первый курс был набран по конкурсу, а второй – по результатам собеседования со студентами, которые проучились на Информатике год, а некоторые даже два. Я в их число затесалась почти случайно, а вот остальные – любимые «Барулинские дети», победители лингвистических олимпиад, участники его кружка и поездок в Новгород… Я на их фоне ощущала себя серым неприметным воробушком, и очень стеснялась того, что они все – ого-го, какие умные, а я – так, сбоку припека. Вокруг меня были сплошные таланты, гении и проч.
Было нас 20 человек со второго курса, и 20 с первого, но учили нас примерно по одной программе, поскольку на Информатике программа была совсем другая. И еще было полтора десятка преподавателей – молодых, веселых. И общались все на редкость дружно и много. Народ был необычайно яркий, и разнообразно талантливый – сочиняли стихи, пели, играли в шарады, устраивали всякие шутки и розыгрыши, рисовали. Еще у нас выпускали стенгазету под названием «Печка» - с изразцами, на которых писали всякие забавные диалоги, случившиеся на лекциях, любимые примеры Барулина – из табасаранского языка, и просто стихи, и картинки, и еще много всякого. Барулин и остальные преподаватели, посмеиваясь, читали «Печку», и потом переспрашивали: «Что? Я прямо так и сказал?!»
Помню, например, историю, как первый курс мучительно готовился к экзамену по матану. Все ходили совершенно зеленые, и пытались хоть что-то выучить. И тут Барулин видит на подоконнике Лешку Сокирко, совершенно спокойного и не такого зеленого, как остальные. Видно, что Лешку экзамен по матану ну совершенно не волнует (еще бы! Осле мат.класса!) Барулин радостно заявляет:
-ну вот, хоть один нормальный человек!
-Это я-то нормальный?!! – с возмущением переспрашивает Сокирко.
Так вот, все студенты на переменках толклись на кафедре, и никто нас оттуда не выгонял. Более того, Барулинский компьютер стоял именно у нас в комнате, и все по очереди на нем играли в тетрис.
И вот, на одной из перемен моя одногруппница Танька ходила и всех щекотала под мышками. Народ, естественно, отбивался, пищал и визжал, а Танька эти бурные реакции комментировала так: «О! какой ты ревнивый!»
И тут дошло дело до меня. А я щекотки не боюсь. Во всяком случае, если я знаю, что меня сейчас будут щекотать – то уже и не смешно. И Танька, оставив попытки меня защекотать, на всю комнату заявляет:
«А Женечка у нас не ревнивая»
Вот тут-то Гришка, оторвавшись от тетриса, и произнес ту самую фразу:
-А мне нужна не ревнивая жена!
